Все вокруг так писались от Чёрного лебедя, что пришлось преодолеть отвращение к штампам, принятым в кино про балерин, и посмотреть.


Штампов там и правда оказалось предостаточно — от тяжкого труда, из которого балеринам некогда устроить свою жизнь до алкоголизма и неадекватности бывшей примы.

И я бы вообще промолчала, но тема расщепленного сознания (тоже, конечно, давно удачно раскрытая Фёдором Михайловичем) слишком уж захватывает моё любопытство. Поэтому Лебедя я смотрела с тем же интересом, что читала Двойника Достоевского, развлекая себя гаданием: это сейчас по-настоящему или это глюк. И, если глюк, то что же было на самом деле. Но и тут развлечь себя удалось не на всю катушку: ответ на первый вопрос у Даррена Аронофски был слишком очевиден, а второй слишком неинтересен. А ведь такой прекрасный сюжет для реализации темы! А сколько пикантности ей придаёт изначальный акцент на белом и чёрном.


Заскучав, я стала искать другие интересующие меня мотивы (да, уж что-что, а разнообразие мотивов радует). Ненадолго увлеклась отношениями матушки и доченьки, но и тут мораль была высказана прямолинейно и незатейливо.

История бывшей примы, которой, судя по сворованным в её гримёрке личным вещам, героиня когда-то восхищалась, вообще рассказана в паре эпизодов. Потому что не о чем тут говорить.


Есть здесь и намёки на роль через постель: и в пьяной истерике бывшей примы, и в словах матери героини, и в неоднозначном поведении самого хореографа. И это, пожалуй, единственное неоднозначное высказывание.
Так я и крутилась с боку на бок, корчась от кадров, где героиня сдирает с себя кожу.


В итоге, я, пожалуй, соглашусь с жюри Оскара: Портман оскара заслужила, но «Король говорит» лучше.