6 марта 1997 года неподалёку от детского дома на улице Котовского произошло убийство, которое вызвало широкий резонанс не только в нашем городе. Те из вас, кто постарше, наверняка помнят, о чём речь, а кто-то даже, наверное, сам писал об этом в газеты и бложики.


Во-первых, убийство было явно заказным, что в широкую практику в Новосибирске вошло чуть позже. Во-вторых, оно не вязалось ни с одной из местных преступных группировок. В-третьих, интересны сами подробности дела, о которых я как раз и расскажу.


Четыре года следствие не двигалось с мёртвой точки, а потом внезапно в другом городе объявился молодой наркоман, который заявил, что стрелял он. Выстрелил, говорит, пять раз: в ключицу, в сердце и три раза в голову. Ему поверили и повезли в Новосибирск. Тут-то он и сдал следователю Сергею Демину соучастников. Это был единственный человек, который признался в преступлении, все остальные (а их было ещё шестеро) всё отрицали и призывали достопочтенную публику не слушать бред девятнадцатилетнего наркомана. Внимание! — мальчику (звали его Иван) было 19. И это спустя четыре года после тех пуль, что он выпустил из германского револьвера Armenius.


Сам револьвер был найден мальчишками из детдома намного раньше, и уже давно была установлена его принадлежность к этому делу, что никак не помогло Сергею Демину выйти на след убийц. Поэтому внезапно объявившемуся Ивану Хмелькову поверили и 14 марта 2001 года задержали предполагаемого заказчика — Зою Асютину, а в июле 2003го ей вынесли приговор — 10 лет лишения свободы.


Посреднику Тамаре Карамовой судья Лариса Чуб назначила 5 лет лишения свободы. Исполнителей Николая Трифаненкова, Игоря Шугаева и водителя Олега Милова лишили свободы на 16, 17 и 11 лет соответственно. Наркоман Иван Хмельков за сотрудничество со следствием и за свой юный на момент совершения преступления возраст получил 8 лет и 10 месяцев.


Зоя Асютина — председатель совета директоров новосибирской шоколадной фабрики — попросила бывшую сотрудницу Тамару Карамову найти людей, готовых убить Веру Копасову за $100 тыс. Вера Копасова совсем недавно стала директором фабрики. Назначили Веру на этот пост работники той самой фабрики и связано это назначение было с долгами ЗАО: во-первых, прежний директор Юрий Ильченко задолжал людям зарплату аж за 4 месяца; во-вторых, у фабрики уже было долгов по налогам и кредитам на 4 миллиона; в-третьих, для недостроенного нового корпуса фабрики стоимостью 38 млрд руб. требовалось на отделку и оснащение ещё $11 млн. Юрий Ильченко планировал решить эту проблему с помощью слияния с московким АО Бабаевский, и поначалу ярых противников не было, но потом по фабрике пробежал слух, что это необязательная мера и что Вера Копасова знает, как можно решить проблему. Приключилась революция, и Вера стала директором. Посидеть в кресле начальника ей удалось без малого три месяца — после восьмимартовского корпоратива её застрелили в собственном подъезде. При себе у неё был букет цветов и немаленькая сумма денег, которые убийцы не тронули, а потому версия с ограблением была сразу позабыта.


Ходили так же и слухи о том, что Вере нужно было кресло директора для того, чтобы стать депутатом городского совета. Вообще, фабрика, судя по всему, была рассадником разного рода сплетен: например, существовал слух о том, что кто-то кого-го заставлял подписывать разные бумаги; что Зоя Асютина была чуть ли не лучшей подругой Веры, хоть и оппонентом в тех разборках со слиянием, что одна другую мечтала подсидеть и прочее, прочее, прочее. Всё это и стало мотивом по версии следствия.


Впрочем, Асютина не просто не признала вины, но и писала различные письма ещё будучи в СИЗО: «Я за всю свою сознательную жизнь не держала таких денег в руках. Все указанные фамилии и люди мне не известны. Двое свидетелей вообще наркоманы, которые за дозу черту душу продадут. Что им стоит дать ложные показания?
На очной ставке с водителем Веры Полуэфтовны я узнала, что это он позвонил и сообщил о времени нашего отъезда с фабрики в тот день. Он лично в этом признался. Я никогда бы не подумала, что он способен на преступление. Вера Полуэфтовна так ему доверяла и относилась с большим участием, и не предполагала, что он так с ней поступит.
В настоящее время я нахожусь в СИЗО. Дни идут за днями, и никаких сдвигов по делу. Лишь оперативные работники появляются почти ежедневно и твердят одно и то же: „Возьми вину на себя, иначе на воле тебя убьют“. А то и вовсе „закажут“ якобы для допроса, просижу в боксе (камера 1х1) с утра до вечера и вновь возвращают в камеру. (...) Мною были направлены жалобы в управление Генеральной прокуратуры и в областную прокуратуру. Но из СИЗО они ушли аж через 20 дней, и то после неоднократных обращений. Я даже лишена права защищать себя. За каждую жалобу оперативники наказывают меня карцером. Но я продолжаю писать в надежде, что прокурор области лично ознакомится с моим делом, и объективно, а не с подачи следователя». ( Письмо полностью). Однако всё это оказалось безрезультатным. Суд даже не учёл ухудшающегося здоровья Зои Асютины (рак щитовидной железы).


Все, кроме юного Ивана, пытались оспорить приговор, но ничего у них не получилось. Тогда и водитель Асютиной опознал молодых людей, на встречу с которыми отвозил её лично, и фабрика внезапно слилась с АО Бабаевский, как того хотела Асютина. В общем, всё было против Зои.
И даже вмешавшийся в дело В. В. Путин оказался бессилен.