Софья Толстая, 1898 год:
21 января
Хотела и начала читать корректуру нового издания «Детства и отрочества», и оказалось, что не тем шрифтом набрано, и я отослала в типографию и велела набирать вновь.
Вечером разучивала усердно сонату Бетховена. Потом устала, пошла наверх к Льву Николаевичу, а у него фабричный, солдат и ещё какой-то темный. Скууу-чно мне стало от этой вечной стены различных посетителей (да ещё таких) между мной и мужем.
Весь день идут у нас с Соней Мамоновой и Львом Николаевичем разговоры о деревенской газете для народа. Цель газеты — дать _и_н_т_е_р_е_с_н_о_е_ чтение народу. Событии в роде крушения поездов, столкновения пароходов, несчастий в шахтах, приезд китайских, абиссинских и других заморских гостей; описания метеорологические, агрономические, исторические, потом сведении о своём царе и царской фамилии, краткое описание праздников, и фельетон — лёгкое чтение. Лев Николаевич так увлёкся этой мыслью, что выписал Сытина (издателя народных книг и картин), чтоб поговорить о материальной стороне дела. — Главное, Л. Н. _м_е_н_я_ хочет вовлечь в эту газету. Я очень сочувствую мысли, но с _н_и_м_ я бы не могла вести дело, мы слишком разных направлений, а своей непрактичностью Л. Н. испортил бы мне всё дело. Не как редактора, а только как сотрудника по беллетристике я взяла бы себе Льва Николаевича.
Устала, тоскливо, иду спать и жить душою и мыслями, той жизнью, которой не живу в действительности. Я сплю мало, но зато думаю, думаю, вспоминаю, даже ещё о будущем думаю и чего-то жду от него.
Сегодня Миша выдержал греческий экзамен полугодовой«.


Иван Бунин, 1941 год:
»21.I.41.
Были по всей Европе страшные холода, снега. У нас тоже. Холод в доме ужасный, топить вволю нельзя, нечем: запасы наши угля и дров на исходе, дальше будут давать только 100 кило в месяц — насмешка! Все время ищем что купить! Но нечего! Находим кое-где скверный, сморщенный горох (и торговец и мы врём — «для посева»), ржавые рыбки, род stet. селедочек и сардинок — и все. Питаемся скверно «…»
Ждали, что немцы пройдут через Болгарию в Грецию. В Средиз. море их авиация работает уже — помогает итальянцам.
Гитлер виделся с Муссолини — «приняты важнейшие решения».
Нынче вечером советск. и швейц. радио: англич. взяли Тобрук. Междоусоб. война в Румынии«.


Жюль Ренар, 1893 год:
»22 января.
Берегись улыбаться, когда торговец бумагой, с которым ты имеешь дело, рискнёт сострить насчёт поэзии.
* Очень известный в прошлом году писатель.
* Журналисты. Знаете, те самые господа, которые пишут, чтобы получить бесплатный проезд по железной дороге.
* Он был счастлив, и всякий раз, когда блаженно вздыхал, край стола и его живот приходили в соприкосновение.
* Боль уснула и храпит.
* Удивительный портрет: кажется, что он никогда не заговорит.
* Рассеянный человек. Он заметил, что охвачен пламенем, только тогда, когда закричал от страшной боли.
* Один говорит:
- Я продаю себя, значит, у меня есть талант.
Другой:
- Я не продаю себя, значит, у меня есть талант«.


Анна Франк, 1944 год:
»22 января 1944 г.
Сейчас я бы никогда такого не написала.
Перечитывая записи полуторагодовалой давности, я просто поражаюсь своей глупости и наивности! Знаю наверняка, что даже, если бы я очень хотела, то всё же не могла бы вернуться в то прежнее состояние. Мои настроения, высказывания о Марго, маме и папе я читаю с таким чувством, как будто написала всё это вчера. Но в мыслях не укладывается, что я так открыто, без всякого стыда писала о других вещах. Ужасно стыдно перечитывать страницы, на которых я всё искажала и приукрашивала! Да впрочем, ладно, хватит об этом.
Вот что мне близко и понятно до сих пор, это тоска по Морши. Всё время, проведённое здесь — сознательно, а чаще подсознательно — я так стремилась к доверию, любви и теплу. И это стремление — иногда сильнее, иногда слабее — всегда со мной«.

В Московском музее современного искусства сегодня закончилась выставка Джады Рипы «Перемещение», прошедшая в рамках культурного обмена с Италией. Вообще, конечно, где с вами мы, а где Московский музей современного искусства, но это ведь совсем не мешает нам посмотреть некоторые работы художницы.



Джада Рипа родилась в Лондоне, выросла в Брюсселе. Окончила Миланский университет (магистр политических наук/международные отношения). В 1997 переехала в Нью-Йорк и работала в сфере кинопроизводства.



В 1999 закончила Международный центр фотографии (ICP) и начала карьеру фото-корреспондента для нескольких итальянских и прочих журналов. При этом продолжала работать в Нью-Йорке — делает художественные фотопроекты.



С самого начала Джаду интересовало влияние пространства на идентичность, как собственную, так и идентичность людей, оказывающихся в центре её внимания.



В 2000 году у неё состоялась первая персональная выставка в Милане, а потом в Шанхае и Пекине. После них Джада сосредоточилась на Китае, Центральной Азии и Кавказе.



Художница часто использует ландшафт или материальные объекты в качестве источника энергии и декораций, способных передать культурные, исторические и геополитические особенности и её противостояние им.



С 2005 Джада преподаёт в миланской академии и в ICP.


Проект «Перемещение» включал в себя три документальных серии художницы — «По ту сторону нефтяного пути», «Перемещение» и «Падающие символы». Чтобы создать эти серии Джада исследовала бывший Шёлковый путь (ныне — нефтяной) и невидимый газопровод вдоль тропических лесов Амазонки в Эквадоре.



Другие работы на сайте художницы
А в это время Денис Талала пишет о том, как лагерный шансон может быть интеллектуальным и про натурщицу Матисса